Неточные совпадения
— Простите меня, ради Христа, атаманы-молодцы! — говорил он, кланяясь миру в ноги, — оставляю я мою дурость
на веки вечные,
и сам вам тоё мою дурость с рук
на руки сдам! только не наругайтесь вы над нею, ради Христа, а проводите честь честью к стрельцам в слободу!
«Боже
вечный, расстоящияся собравый в соединение, — читал он кротким певучим голосом, —
и союз любве положивый им неразрушимый; благословивый Исаака
и Ревекку, наследники я твоего обетования показавый: Сам благослови
и рабы Твоя сия, Константина, Екатерину, наставляя я
на всякое дело благое. Яко милостивый
и человеколюбец Бог еси,
и Тебе славу воссылаем, Отцу,
и Сыну,
и Святому Духу, ныне
и присно
и вовеки
веков». — «А-аминь», опять разлился в воздухе невидимый хор.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV
век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома
и кровли, стал здесь отважен человек; когда
на пожарищах, в виду грозных соседей
и вечной опасности, селился он
и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь
на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух
и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, —
и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие
и удобные места усеялись козаками, которым
и счету никто не ведал,
и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж
и козак).
Но денька два-три прошли, перемены не было: тот же ветер нес судно, надувая паруса
и навевая
на нас прохладу. По-русски приличнее было бы назвать пассат
вечным ветром. Он от
века дует одинаково, поднимая умеренную зыбь, которая не мешает ни читать, ни писать, ни думать, ни мечтать.
Но у меня не было того, что называют культом
вечной женственности
и о чем любили говорить в начале XX
века, ссылаясь
на культ Прекрасной Дамы,
на Данте,
на Гёте.
Из-за кафедры
на меня глядело добродушное лицо, с несколько деревянным выражением
и припухшими
веками. «
Вечный труженик, а мастер никогда!» — быстро, точно кем-то подсказанный, промелькнул у меня в голове отзыв Петра Великого о Тредьяковском.
Прекрасные мечты!
Но их достанет
на пять дней.
Не
век же вам грустить?
Поверьте совести моей,
Захочется вам жить.
Здесь черствый хлеб, тюрьма, позор,
Нужда
и вечный гнет,
А там балы, блестящий двор,
Свобода
и почет.
Как знать? Быть может, бог судил…
Понравится другой,
Закон вас права не лишил…
И мысли совсем путаются в голове, а дремота так
и подмывает; взяла да легла бы прямо в снег
и уснула тут
на веки вечные.
И как мне доживать мой горькой
век, лица твоего не видаючи, ласковых речей твоих не слыхаючи; расстаюсь я с тобою
на веки вечные, ровно тебя живую в землю хороню».
Если бы вести правильно лесное хозяйство, то трехсот тысяч десятин, находившихся под лесом, достало бы заводам
на веки вечные; но расчеты крупных подрядчиков не совпадали с требованиями лесного хозяйства: вырывались самые лучшие куски без всякого плана
и порядка.
Однажды он слышал даже, как покойный прадед нынешних графов, прославленный
на вечные веки своими кровавыми подвигами, выехал, стуча копытами своего аргамака,
на середину острова
и неистово ругался: «Молчите там, лайдаки, пся вяра!»
— Положим, вас посадили в тюрьму
на веки вечные,
и всю жизнь вы будете видеть из щелки только два старых изъеденных кирпича… нет, даже, положим, что в вашей тюрьме нет ни одной искорки света, ни единого звука — ничего!
И видит Пахомовна: перед нею святая обитель стоит, обитель стоит тихая, мужьми праведными возвеличенная, посреде ее златые главы
на храмах светятся,
и в тех храмах идет служба
вечная, неустанная. Поют тамо гласами архангельскиими песни херувимские, честное
и великолепное имя Христово прославляючи со отцем
и святым духом
и ныне
и присно
и во
веки веков. Аминь.
Первая любовь, настоящая, пылкая
и на веки вечные (прежние дачные любвишки не в счет.
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить
вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного,
и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем
века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный
и безобразный хаос превращен в светлый
и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия
и деятельности в числе, мере
и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать
на другую
и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной воли
и вечно вновь возгорается в ней.
Теперь публика вся толпилась
на левом борту. Однажды мельком Елена увидала помощника капитана в толпе. Он быстро скользнул от нее глазами прочь, трусливо повернулся
и скрылся за рубкой. Но не только в его быстром взгляде, а даже в том, как под белым кителем он судорожно передернул спиною, она прочла глубокое брезгливое отвращение к ней.
И она тотчас же почувствовала себя
на веки вечные, до самого конца жизни, связанной с ним
и совершенно равной ему.
Действительно, везде в народе нашем, при какой бы то ни было обстановке, при каких бы то ни было условиях, всегда есть
и будут существовать некоторые странные личности, смирные
и нередко очень неленивые, но которым уж так судьбой предназначено
на веки вечные оставаться нищими.
Смутно помнится после ужасов Кукуевки все то, что в другое время не забылось бы. Единственное, что поразило меня
на веки вечные, так это столетний сад, какого я ни до, ни после никогда
и нигде не видел, какого я
и представить себе не мог. Одно можно сказать: если Тургенев, описывая природу русских усадеб, был в этом неподражаемо велик — так это благодаря этому саду, в котором он вырос
и которым он весь проникся.
Изо всех собравшихся
на станции только один этот человек, с чахоточной фигурой
и лицом старой обезьяны, сохранял свою обычную невозмутимость. Он приехал позднее всех
и теперь медленно ходил взад
и вперед по платформе, засунув руки по локоть в карманы широких, обвисших брюк
и пожевывая свою
вечную сигару. Его светлые глаза, за которыми чувствовался большой ум ученого
и сильная воля авантюриста, как
и всегда, неподвижно
и равнодушно глядели из-под опухших, усталых
век.
Когда-то, месяца три или четыре тому назад, во время катанья по реке большим обществом, Нина, возбужденная
и разнеженная красотой теплой летней ночи, предложила Боброву свою дружбу
на веки вечные, — он принял этот вызов очень серьезно
и в продолжение целой недели называл ее своим другом, так же как
и она его,
И когда она говорила ему медленно
и значительно, со своим обычным томным видом: «мой друг», то эти два коротеньких слова заставляли его сердце биться крепко
и сладко.
У него с рода-родясь не было никаких друзей, а были у него только кое-какие невзыскательные приятели, с которыми он, как, например, со мною, не был ничем особенно связан, так что могли мы с ним, я думаю, целый свой
век прожить в ладу
и в согласии вместе, а могли
и завтра, без особого друг о друге сожаления, расстаться хоть
и на вечные времена.
Этой нитью все связано, все оплетено, незримой крепостью ее
и держится
на веки вечные государево царство.
Покуда он носится с своим «живым вопросом»
и старается внедрить его в себя
на веки вечные, живой вопрос давно уже оказывается сданным в архив
и замененным другими, более подходящими вопросами.
Возле дилетантов доживают свой
век романтики, запоздалые представители прошедшего, глубоко скорбящие об умершем мире, который им казался
вечным; они не хотят с новым иметь дела иначе как с копьем в руке: верные преданию средних
веков, они похожи
на Дон-Кихота
и скорбят о глубоком падении людей, завернувшись в одежды печали
и сетования.
Тем грехом все мы презренно брошены во скорбь
вечную и осуждены
на скрежет зубовный
и на судороги дьявольские
и ослеплены, да не видим лица божия вовеки
и век века!
Тихо взбегают волны
на берег, усеянный толпой людей, созидающих каменную преграду их
вечному движению, взбегают
и поют свою звучную ласковую песню о прошлом, о всем, что в течение
веков видели они
на берегах этой земли…
Я гляжу, например,
на какое-нибудь прекраснейшее здание,
на дворец или собор,
и думаю: пусть имя архитектора останется бессмертным
на веки вечные — я радуюсь его славе,
и я совсем не завидую ему.
Правда, один раз, под вечер, когда громадские люди стояли у пустой корчмы
и разговаривали о том, кто теперь будет у них шинковать
и корчмарить, — подошел к ним батюшка
и, низенько поклонясь всем (громада великий человек, пред громадою не грех поклониться хоть
и батюшке), начал говорить о том, что вот хорошо бы составить приговор
и шинок закрыть
на веки вечные. Он бы, батюшка,
и бумагу своею рукой написал
и отослал бы ее к преосвященному.
И было бы весьма радостно,
и благолепно,
и миру преблагополучно.
Он видел, как все, начиная с детских, неясных грез его, все мысли
и мечты его, все, что он выжил жизнию, все, что вычитал в книгах, все, об чем уже
и забыл давно, все одушевлялось, все складывалось, воплощалось, вставало перед ним в колоссальных формах
и образах, ходило, роилось кругом него; видел, как раскидывались перед ним волшебные, роскошные сады, как слагались
и разрушались в глазах его целые города, как целые кладбища высылали ему своих мертвецов, которые начинали жить сызнова, как приходили, рождались
и отживали в глазах его целые племена
и народы, как воплощалась, наконец, теперь, вокруг болезненного одра его, каждая мысль его, каждая бесплотная греза, воплощалась почти в миг зарождения; как, наконец, он мыслил не бесплотными идеями, а целыми мирами, целыми созданиями, как он носился, подобно пылинке, во всем этом бесконечном, странном, невыходимом мире
и как вся эта жизнь, своею мятежною независимостью, давит, гнетет его
и преследует его
вечной, бесконечной иронией; он слышал, как он умирает, разрушается в пыль
и прах, без воскресения,
на веки веков; он хотел бежать, но не было угла во всей вселенной, чтоб укрыть его.
Егорушка морщил лоб
и усиленно моргал своим единственным глазом, — другой глаз вытек
и был прикрыт распухшим
веком. Ему было за шестьдесят, но старик удивительно сохранился
и даже не утратил николаевской солдатской выправки. Он точно застыл в
вечном желании отдать честь или сделать
на караул какому-то невидимому грозному начальству.
И всё исчезнет. Верить я готов,
Что наш безлучный мир — лишь прах могильный
Другого, — горсть земли, в борьбе
вековСлучайно уцелевшая
и сильно
Заброшенная в
вечный круг миров.
Светилы ей двоюродные братья,
Хоть носят шлейфы огненного платья,
И по сродству имеют в добрый час
Влиянье благотворное
на нас…
А дай сойтись, так заварится каша, —
В кулачки,
и… прощай планета наша.
И каких сказок про них не рассказывали:
и близки-то они ко двору,
и имеют-то среди царских вельмож близких родственников,
и есть-то у них жалованные грамоты,
и теми-де грамотами
на веки вечные обеспечена неприкосновенность скита Улангерского.
— А им внушено, что в грамоте про ихние земли поминается, чтоб тем землям за ними быть
веки вечные, — сказала Манефа. — По здешним местам ни у кого ведь крепостей
на землю нет — народ все набеглый. Оттого
и дорожат Игнатьевой грамотой…
Как тростинка, надломился, оторвались от него каменные скалы
и вечные льды, что спокон
века лежат
на вершине его.
И отца убьет,
и себя
на веки вечные погубит!..
— Ан нет, — возразил дрождник. — Не Господом сотворен, а бесом вырощен,
на погубу душам христианским
и на вечную им муку. Такожде
и табак, такожде губина, сиречь картофель,
и чай,
и кофей — все это не Божье, а сатанино творение либо ангелов его.
И дрожди хмелевые от него же, от врага Божия, потому, ядый хлеб
на дрождях, плоти антихристовой приобщается, с ним же
и пребудет во
веки… Так-то, молодец!
Ад
и есть перенесение
на веки веков нашей посюсторонней жизни в жизнь
вечную.
«Тебе сейчас хорошо. А что будет
на том свете? Шалишь, грешишь, о смерти не думаешь… Тогда пожалеешь! Неужели не выгоднее как-нибудь уж потерпеть тут,
на атом свете, — всего ведь несколько десятков лет. А зато там — безотменное блаженство
на веки вечные, А то вдруг там тебе — ад! Ужаснейшие муки, — такие, какие даже представить себе трудно, —
и навеки! Только подумать:
на веки вечные!.. Эх-эх-эх! Не забывай этого, Витя! Пожалеешь, да поздно будет!»
— Что ты сказал?! Ты ни во что считаешь погубить свою душу
на бесконечные
веки веков, лишь бы сделать что-нибудь в сей быстрой жизни для другого! Да ты имеешь ли понятие о ярящемся пламени ада
и о глубине
вечной ночи?
А мы, если б
и захотели учиться с аза, остались бы
на веки вечные недоумками.
Право, я хоть не участвую в этих добрых делах, а большого угрызения совести у меня нет. По крайней мере, я лишних глупостей не делаю. Вот постарше, когда мне будет под сорок, я тоже, наверно, попаду в попечительницы какого-нибудь приюта
и сострою себе
на веки вечные такую улыбку… un sourire de maternité… [материнскую улыбку (фр.).] Облекусь в темно-синее платье… le gros bleu… en désespoir de cause! []в синее… с отчаяния! (фр.).
Нет, он не может быть выдуманным. Меня все влекло к нему. Я, в сущности, никогда не сомневалась в том, что нужно рано или поздно оборвать свою жизнь
на чем-нибуив решительном, что ни для какого дела я не имею твердых правил, что в голове у меня один сумбур, а стало быть,
на веки-вечные он
и останется, если я буду мириться с полумерами.
Он уверяет меня, что ему нечем любить; но если он был бы так хорош со своей женой, как со мной теперь, чего же большего желать?
И как можно человеку с такими хорошими целями, как у Степы, остаться
на веки вечные одному! Он сочинил себе свою теорию
и рад. Любовь бывает разная: один погорячее любит, другой похолоднее. Но можно ли остаться так без любви, с одним служением всему человечеству?
Боже мой, как противно! Я все прощу
и мужчине,
и женщине: самую гадкую безнравственность; но только не это вранье!
И есть ведь дураки: начинают верить, что действительно женщина принесла им жертву, что
на них накинута петля
и нужно им
на веки вечные поступить в крепостное услужение к своим любовницам. Не знаю, много ли их, этаких идиотов; но если бы они не водились,
и женщины перестали бы манериться!!!
— Грязно теперь ехать, Василий Сергеич, — сказал он, когда
на берегу запрягали лошадей. — Погодили бы ездить еще недельки с две, пока суше станет. А то
и вовсе бы не ездили… Ежели бы толк какой от езды был, а то, сами изволите знать, люди
веки вечные ездят,
и днем
и ночью, а всё никакого толку. Право!
Довольна ли была она своим наблюдением над княжною, успокоившись, что в ней не будет для нее опасной соперницы, что не любит княжна Якова Потапова настоящею любовью, тою любовью, от которой готово разорваться
на части ее бедное сердце? Задумалась ли Танюша о способе привлечь к себе своего кумира, приворожить его к себе
на веки вечные, потому что смерть краснее, чем жизнь постылая, без любви, без ласки его молодецкой, с высокомерной его холодностью при встрече
и беседе?..
— Все по-прежнему, верчусь да выкручиваюсь… Ну да теперь дождалась я: вернулся ты
и вызволишь меня совсем. Ведь постоишь за свою ненаглядную? Твоя я отныне, твоя
на веки вечные!..
Сколь бы ни хлопотали о хозяйстве «медвежьих углов», какие б ни сочиняли инвентари их имуществ, какие б ни производили исследования, как бы затейливо ни составляли росписи доходов
и расходов, по силе коих, без разрешения высшего начальства, лишней метлы купить нельзя, — «медвежьи углы»
на веки вечные останутся «медвежьими углами».
Восстановление мертвых (а не воскресение, как неправильно переводится это слово), по верованиям евреев, совершится при наступлении
века мессии
и установлении царства бога
на земле.
И вот Христос, встречаясь с этим верованием временного, местного
и плотского воскресения, отрицает его
и на место его ставит свое учение о восстановлении
вечной жизни в боге.